Архитектура - видимые формы

Если место контакта поверхностей разработано подробнее, их специфические характеристики вводятся в поэтическое отношение слова в равной мере пригод ны для сочинения стихов и отдачи военных команд. Здесь огромную помощь оказывает смягчение текстуры, равно как и надлом жесткой линии. Встречаясь с реконструкцией и приспособлением старых зданий я стремлюсь избежать новой вертикальности стен, горизонтальности потолка и прямоугольности комнат. Не ровности штукатурки и обна женность деревянных балок над головой всегда превра щают такие помещения из коробок в чрезвычайно при влекательные места. Еще лучше, если я могу отказаться от абсолютной вертикальнос ти стены, ведь стена всегда надежнее, лучше укоренен ной в земле, более спокой ной и "вечной", если ее осно вание толще, чем заверше ние.

Мы можем, разумеется, раз мышлять о соответствии между ощутимыми качествами места и потребностями его пользователей и его самого, однако редкое из таких качеств имеет смысл рас сматривать отдельно от дру гих. Мы отдаем себе отчет в большинстве из них, хотя они воздействуют на нас в любом случае, только в силу воспри ятия контраста. Мы замечаем тепло, лишь входя в помеще ние с холода и придвигаясь поближе к огню. Мы улавли ваем запахи города или про мышленного района, когда появляемся в них, переставая их замечать на следующий же день. Неправильный способ воздушного отопления или состав воздуха влияют на нас независимо от того, за мечаем мы их или нет, но если качества среды, даже соответствующие потребнос тям, должны еще приносить радость жизни и душевную бодрость, нам необходимо разнообразие, но не ров ность без границ - темпера туры, освещенности, все того же вида перед окном, все тех же форм или последователь ности движений в простран стве. Как только есть разно образие, мы начинаем за мечать, как одно ощущение соотносится с другими. Мы начинаем осознавать зоны их контакта. Чаще всего такой контакт заметен в мире види мого. Эта зона контакта как правило сопредельно всякой границе, тогда как зона су ществования чего бы то ни было тяготеет к центру - цве товое пятно контактирует с другим цветом у своего кон тура. Граница полей может быть очень резкой или быть выражена столь мягким пере ходом, что скорее удается определить центр каждого цветового пятна, тогда как все остальное "где-то между". Все различие заключено в том, как они контактируют!

В любой сфере жизни есть два крайних вида контакта - собеседование и столкновение. В первом вы от крыты к тому, что предлагает второй, во втором вы стреми тесь навязать заранее уста новившуюся точку зрения. Говорим ли мы о взаимодей ствии между индивидами, со циальными группами или странами и их союзами, кон фронтация ведет к поляриза ции позиций и ищет разреше ния силовым способом. Это всегда разрушительный про цесс независимо от того, кто выиграл, а кто проиграл. Проигравший угнетен, но выигравший теряет достоин ство.

Беседа являет собой процесс, в котором двое или более индивидов совместно порождают целое, которое больше суммы своих частей. Участники беседы должны прислушиваться друг к другу и вслушиваться в суть того, что возникает в собеседовании и только через него. Индивиды должны в этом случае при спосабливать свои планы в соответствии с нуждами друг друга, не отказываясь при этом от сущности замыслов каждого.

Слушать куда слож нее, чем произнести это слово, потому что нужно на минуту отложить в сторону собственные мысли. Напро тив, взаимоадаптация без компромисса легче, чем ка жется, потому что бескомп ромиссные принципы, если только они высказаны честно и имеют опору в морали, от нюдь не обязательно не сочетаются между собой. Идеал собеседования вполне пригоден в качестве провод ника по жизни и в гуще межчеловеческих отношений. Он - сущностное основание всякой гармонии. Ни в самом обществе, ни в искусстве не выстроишь гармонических и живых отношений из одних правил. Гармоническое отно шение зависит от способнос ти слушать. Если архитектура должна строить гар моническое окружение, в ко тором люди могут чувствовать себя легко, покойно и живо, чтобы вообще себя самих ощущать, она должна вырас тать из принципа диалога.

Огромная доля времени в архитектурном проектировании уделяется созданию видимой формы. Фасады суть изображения форм, мно гие из которых вообще не существуют, так как пред ставляют собой плоские про екции, не отображающие в точности ничего. Есть там и другие формы, существующие точно так, как они были

Построенная в начале 50-х годов, эта комната была жес тким и стерильным паралле лограммом. Незначительная об работка потолка, ручной рабо ты текстура стены и игра света, идущего из разных окон, преоб разили исходную призму до не узнаваемости. Малые изменения формы сделали комнату обитае мой. Настроение создано све том, цветом и отраженным цвето-светом. Пространство, форма, цвет и свет перекрещи ваются в диалоге каждого с каждым, чтобы создать в резуль тате атмосферу целостности.

Форма как таковая воздействует на нас незави симо от того, рассматриваем ли мы ее осознанно или нет, но как очерчена форма, также немаловажно. Базовая форма телевизионного экра на - прямоугольник. За ис ключением ультрамодернист ских, у всех экранов скруг лены углы, и я сомневаюсь, смогли ли бы без этого люди проводить перед экранами много часов кряду.

Незначительные мо дификации формы облегчают перемещение взгляда (и руки) от одной линии к другой и существенно меняют харак тер наших реакций на те или иные вещи. За столом с ост рыми как нож краями сидеть хуже, чем за таким, у которо го скруглены края столеш ницы, но суммарный эффект не охватывается одной только приятностью.

Представьте себе не большую белую комнату, почти квадратную в плане, с единственным окном высоко под потолком, так что нет возможности выглянуть нару жу. Это келья монаха. Введем мягкие неровности оштукату ренной поверхности, легкий выгиб потолка и перемычки над окном, пол, выложенный керамической плиткой так, чтобы избегнуть четких пря мых швов, и солнечный свет, которому неровности стены и пола придают живость,

И вновь вообразим себе эту комнату с гранями, словно прорезанными ножом, стенами выглаженными до блеска, когда потолок, стены и пол встречаются по геомет рически правильным прямым,

Как бы ни была эффект на, скульптурно, поразительна архитектура такого типа, она есть продукт рационального и сухого интеллекта, но не сер дца, ведь в ней мощь образа ищется за счет подавления бо лее субтильных чувств. Такого рода здания не формируют мест, в которых хорошо нахо диться или которые мощно во обще ощупать рукой, глазом, прикоснуться душой - вообще ощутить. Ничто не может выжить в этом жестком, прямоугольном, минеральном мире без особой искусственной поддержки - без автомобилей, скоростных лиф тов, кондиционирования, телеви дения, цветомузыки, коммерциа лизованных развлечений он был бы необитаем вообще. Нет случайности в том, что город Нью Йорк потребляет столько же электроэнергии, сколько вся Африка. Места, возникающие из такого подхода к архитектуре, предназначены для машин, а не для души человека. Что за об раз человеческого существа ле жит за таким подходом и то за тип личности его культивирует?

Первая - комната для молитвы, место уединения, отгороженное от мирской суеты. Из второй хотелось бы бежать при первой возмож ности. Во всяком случае я чувствую это так.

По сугубо практичес ким соображениям удобства монтажа или складирования мы прибегаем к прямой линии и ее побочному продукту -прямоугольной форме. Но это не те формы, которые мы обнаруживаем в теле чело века, в его движениях или где бы то ни было в природе. Прямоугольные формы обра зуют класс форм, удобных для машин и соответствующих механистичности мышления. Так, это экскаватору трудно выкопать траншею криволи нейного очертания и сметчику тяжело дается оценка изогну той трехмерной поверхности!

Если я использую компьютер, чтобы изобразить кривую, которую я провел легким движением грифеля, он конечно может это выпол нить, но нет ничего более разнящегося, чем эти две ли нии. Когда я рисую кривую, в нее встроено движение тела -самые живые и сильные изги бы рисуются не одними толь ко пальцами, но всем телом, начиная со ступни. Чтобы воспроизвести эту линию, компьютер преобразует мое непрерывное, текучее, разви вающееся движение в без жизненный двоичный код.

Живое никогда не укладывается в точности в нечто с абсолютно жесткими очертаниями, в чем я всякий раз убеждаюсь, заполняя анкету, предназначенную для компьютерной обработки. Рисунок, построенный в координатной сетке, легко измерим во всех деталях, но он так же однозначно характеризует предмет, как и бескомпромисный код компьютерных да-нет.

Совсем не случайно, что мир, формируемый из одних прямоугольников, представляет собой пустыню для души: твердая минеральная субстанция, жесткие линии, жесткие углы, правильные повторяющиеся формы. Ничто не может здесь выжить, если не оказаться в полной зависимости от искусственных средств выживания. Наряду с прочим, абстракт ность и искусственность при водят к той отчужденности, что позволяет не моргнув глазом проходить мимо несчастного случая, игнори ровать призыв о помощи.

Прямая - мы знаем -есть кратчайшее расстояние между двумя точками. Дру гими словами, у нее одна задача - не самый мягкий, не самый живописный, но кратчайший путь. Машины создают абсолютно правиль ные прямые. Живая рука -если только не тщится вос произвести машинный стан дарт - проводит почти пра вильные линии. Они различаются между собой подобно различию между хо дом часов и движением все ленной: одно живое, другое мертвое.

Когда остругиваешь дерево рубанком, характер края будет определяться гео метрией инструмента. Пря мизна навязывается матери алу. Когда остругиваешь де рево ножом или стамеской, сам инструмент отзывается на сучки и рисунок волокна (с этим, впрочем, надлежит об ращаться осторожно, чтобы вещи не смотрелись этакими чуть "подстаренными"). Поме щения, ограниченные жестки ми краями жестки и суровы, те же, у которых все края будто выструганы ножом, го раздо живее и привлекатель нее.

Когда движение вокруг Баухауза столь обоготворило геометрию куба и цилиндра, оно искало также и наиболее экономных форм для машинного изготовления. Здания, порожденные последователями Баухауза, непременно выражали заботу о финансовых критериях оценки, и формы, выдавливаемые машиной, казались для этого весьма подходящими. С конструктив ной точки зрения прямая есть линия напряжения - напря женности между точками. В силу этого она придает фор мам четкость, но самые концы линии приобретают особый вес. Что происходит в концах линии? Обычно одна линия встречает другую под прямым углом. Поэтому угол получает удвоенную жесткость, но этого мало. Мы ориентиру емся в жизни в трех плоско стях - двух вертикальных и одной горизонтальной, за счет этих плоскостей - в трех направлениях: вперед-назад, вверх-вниз, слева-направо. Но у этих осей качественно разные свойства: одна это ось времени (прошлое-буду щее), другая - окружения, третья - собственного бытия, прямостоящего в месте встре-

Взаимоконфликтные ли нии, плоскости и формы могут быть приведены к собеседова нию и даже согласованному ме лодическому звучанию. Поста райтесь отвлечься отвглядыва-ния в картинку и вообразить ощущение подъема по ступеням этой лестницы, поворота и про хода в помещение позади. А теперь попытайтесь представить то же окружение, но в схеме встречи поверхностей под пря мым углом, при жесткости иде ально правильных линий.

Горизонтальное и вер тикально-фронтальное пре дельно конфликтны в струк турном выражении, фрон тальное и боковое противостоят друг другу с точки зрения движения человека внутри и вокруг здания. Там, где эти плоскости встречаются под прямыми углами, различие их характера достигает максимума, и сама встреча не заключает в себе ни обмена качествами, ни метаморфозы. Она исполнена силы, но холодна, почти мертва. Если острые углы неудобны и несут в себе ощущение сдавленности, а тупые обнимают и охватывают, прямой угол самоуравновешен в своей стабильности. Когда удается внести живость в такое равновесие, его самоорганизованность является вкладом в свойства целого, но если нам это не удается, его собственные механистические качества выйдут на первый план. Даже при диагональной организации меблировки с угла на угол, как это нередко делается, прямоугольные помещения с прямоугольными же дверьми и окнами и жесткими гладкими поверхностями не могут обрести качеств места для жизни обитателей, оставаясь вместилищем мертвых тел. Когда я оказываюсь в таких помещениях, то не могу освободиться от неудобства, от чувства безжизненности и даже клаустрофобии.